А.А. Леонтьев. О психолингвистической экспертизе

1. Понятие экспертизы

Понятие экспертизы в российском праве неоднозначно, и общепринятая классификация различных экспертиз по видам отсутствует. Это делает необходимым предпослать настоящей работе анализ определения и классификации экспертиз.

Наиболее общим является деление экспертиз по их правовому статусу. С этой точки зрения выделяется, с одной стороны, собственно судебная экспертиза, с другой – криминалистическая экспертиза как разновидность судебной. Деятельность судебного эксперта подробно регулируется УПК РФ (см. гл. 27 «Производство судебной экспертизы»); более того, сама статья «Эксперт» этого кодекса (ст. 57) касается исключительно судебной экспертизы (ср.: «эксперт – лицо, обладающее специальными знаниями и назначенное в порядке, установленном настоящим Кодексом, для производства судебной экспертизы и дачи заключения» (ст. 57, ч. 1). См. также Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 31 мая 2001 г.).

Что касается предварительного следствия, то здесь в тексте УПК нет ясности: если в ст. 168 говорится об «участии специалиста» в следственном действии, то в ч. 5 ст. 164 (на которую есть ссылка в ст. 168) говорится: «Если в производстве следственного действия участвует потерпевший, свидетель, специалист, эксперт или переводчик...». Таким образом, специалист здесь не идентичен эксперту (см. также ст. 70 и 71 «Отвод эксперта» и «Отвод специалиста»). Соответственно, в ст. 58 дается следующее определение специалиста: «лицо, обладающее специальными знаниями, привлекаемое для участия в процессуальных действиях... для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию». Как можно видеть, здесь граница с функциями эксперта очень зыбка (разве «разъяснение сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию» не входит в функции эксперта?).

В то же время в УПК отсутствует специальная статья (или ее часть), посвященная функциям эксперта на стадии предварительного следствия. Однако в ст. 282 «Допрос эксперта» (ч. 1) говорится: «По ходатайству сторон или по собственной инициативе суд вправе вызвать для допроса эксперта, давшего заключение в ходе предварительного расследования, для разъяснения и дополнения данного им заключения». Это означает, что заключение, данное экспертом в ходе предварительного следствия, в общем случае принимается судом как документ, имеющий процессуальное значение. (Между тем в списке образцов документов, прилагаемом к УПК, документы, связанные со следственной, а не судебной экспертизой, отсутствуют.)

Итак, под экспертизой в широком смысле следует понимать криминалистическое исследование, совершаемое лицами, обладающими специальными знаниями и опытом (специалистами) в рамках уголовного процесса (как его досудебной, так и судебной части) и имеющее целью получить дополнительную информацию, имеющую процессуальное значение, об обстоятельствах и средствах совершения преступления, личности и психическом состоянии подозреваемого и т.д. В некоторых случаях, предусмотренных УПК в ст. 196, назначение экспертизы (судебной экспертизы) обязательно: речь идет об установлении причины смерти, характера и степени вреда, причиненного здоровью, психического и физического здоровья подозреваемого или обвиняемого, что важно для решения вопроса о его вменяемости, психического и физического здоровья потерпевшего, а также возраста подозреваемого, обвиняемого или потерпевшего, если он не подтвержден документами.

Экспертиза является криминалистической (следственной), если она осуществляется в рамках предварительного расследования, и собственно судебной, если она осуществляется в рамках судебного следствия.

В принципе, не исключено использование следственной и судебной экспертизы также в рамках гражданского, арбитражного, конституционного, а не только уголовного процесса, но ее функции здесь ограничены. Во всяком случае, возможное участие эксперта в судебном следствии предусмотрено Гражданским процессуальным кодексом РСФСР (ГПК РФ находится в стадии принятия Государственной Думой).

Как уже говорилось, общепринятой классификации видов экспертизы не существует. Наиболее часто выделяются следующие виды (криминалистической) экспертизы:

а)     трасологическая экспертиза;

б)     баллистическая экспертиза;

в)     экспертиза документов;

г)     отождествление личности по внешним признакам (габитология). Особое место занимает в этой системе судебно-психологическая экспертиза (под названием «судебно-психологическая экспертиза» обычно объединяется и собственно судебная, и криминалистическая (см., например, публикации М.М. Коченова [13; 14]).

2. Судебно-психологическая экспертиза

«Основная задача судебно-психологической экспертизы состоит в оказании помощи органам правосудия при решении вопросов психологического содержания, а ее функция заключается в получении на основе практического применения специальных психологических знаний и методов исследования новых фактов, позволяющих точно и объективно оценивать многообразные индивидуальные особенности психической деятельности обвиняемых, свидетелей и потерпевших... ... Мы считаем, что предметом судебно-психологической экспертизы являются компоненты психической деятельности человека в ее целостности и единстве, установление и экспертная оценка которых имеет значение для выяснения объективной истины по делу» [13, с. 14].

Судебно-психологическую экспертизу, имеющую дело с психически здоровыми субъектами, следует отличать от судебно-психиатрической.

К компетенции судебно-психологической экспертизы, в частности, относятся: установление способности обвиняемого осознавать значение своих действий и руководить ими; установление способности свидетелей и потерпевших правильно воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства; диагностика состояния аффекта в момент преступления; установление возможности возникновения у человека психических состояний и их влияния на поведение; диагностика индивидуально-психологических особенностей, способных существенно влиять на поведение; установление ведущих мотивов и мотивации конкретных поступков; установление установки на суицид и т.д. [13, с. 16-17].

3. Понятие и разновидности психолингвистической экспертизы

Понятие судебно-психолингвистической экспертизы как разновидности судебно-психологической экспертизы было введено В.И. Батовым и М.М. Коченовым в 1974 г. В настоящее время понятие психолингвистической (в том числе судебно-психолингвистической) экспертизы общепринято, хотя оно не упоминается в основополагающих юридических документах (ГК, УК, УПК и др.).

Психолингвистическая экспертиза обычно ставится специалистами в один ряд с лингвистической и почерковедческой экспертизой, т.е. определяется по критерию методики. Однако в большинстве случаев задачи, решаемые экспертизой, требуют комплексного подхода, т.е. использования и психолингвистической, и лингвистической, и почерковедческой экспертиз. Например, осуществленная с нашим участием по заданию прокуратуры г. Москвы экспертиза, направленная на установление действительного авторства собственноручного признания обвиняемого в зверском убийстве (по его утверждению, это признание было продиктовано ему следователем), осуществлялась параллельно лингвистическими и психолингвистическими методами, причем ее результаты совпали (было установлено, что следователь являлся «автором содержания» текста, но текст писался обвиняемым самостоятельно). Другая осуществленная нами следственная экспертиза по гражданскому делу, задачей которой было установить, действительно ли представленный как вещественное доказательство текст писался непосредственно во время интервью (аутентичность которого оспаривалась обвинением), потребовала комплексного использования лингвистического, психолингвистического и почерковедческого подходов, в результате чего было доказано, что текст не мог выполняться непосредственно в процессе интервью.

Возможна и другая классификация видов экспертиз – по цели. В этом плане можно выделить следующие виды экспертизы:

а)     автороведческая экспертиза, направленная на установление автора текста или выявление категориальных признаков вероятного автора, делающих возможным установление автора следственными и судебными органами. Такими признаками могут быть пол, возраст, национальность или родной язык, место рождения или долговременного проживания, уровень образования и т.д.;

б)     экспертиза, направленная на установление временных признаков автора текста, например его эмоционального состояния. Классическим образцом подобной экспертизы является опубликованное еще в 1959 г. Ч. Осгудом и И. Уокер исследование предсмертных записок самоубийц [33]. Подобный вид экспертизы смыкается с судебно-психиатрической экспертизой текста; однако основная задача последней (применительно к тексту) – это установление вменяемости подследственного (обвиняемого);

в)     экспертиза, направленная на установление тех или иных условий (обстоятельств) создания исследуемого текста (сюда относится упомянутая выше экспертиза аутентичности записей при интервью);

г)     экспертиза, направленная на установление преднамеренного искажения сведений, высказываемых в тексте (ложности текста);

д)     экспертиза, направленная на установление наличия у текста содержательных и иных признаков, позволяющих поднять вопрос об обвинении автора текста по определенным статьям Гражданского или Уголовного кодексов РФ, Конституции РФ и других федеральных за
конов. Сюда относятся, в частности, статьи, касающиеся клеветы, оскорбления чести и достоинства, возбуждения социальной, расовой,
национальной, языковой и религиозной ненависти и вражды, призывов к войне или к свержению государственного строя РФ и т.д.

Предметом дальнейшего рассмотрения в настоящей работе как раз и является экспертиза признаков текста по их соответствию требованиям законодательства РФ о противодействии политическому экстремизму.

Объектом экспертизы в принципе могут быть авторские тексты, не предназначенные для широкого распространения через СМИ, или тексты СМИ. Граница между ними достаточно зыбка (см. ниже). Наиболее обычная ситуация психолингвистической экспертизы текстов типа (д) – это судебно-психолингвистическая экспертиза, связанная с публикацией в СМИ тех или иных текстов, подпадающих под формулировки российского законодательства.

Говоря здесь и далее об экспертизе, мы имеем в виду сам процесс экспертного исследования текста под тем или иным углом зрения, а не подготавливаемый на основе такого исследования процессуальный документ. С юридической (процессуальной) точки зрения экспертиза отличается от заключения. «Экспертиза – строгий жанр, предполагающий определенную форму..., указание на то, что эксперты предупреждены об уголовной и гражданской ответственности; указание материалов, анализированных экспертами (о требованиях к этому документу см. ст. 77 ГПК РСФСР, ст. 191 УПК...). Экспертизы (заключения экспертов) выполняются по определению судебного органа или по постановлению правоохранительного органа... Заключение выполняется по запросу в учреждение адвокатов, учреждения, частного лица... Кроме того, исследование может быть представлено и в жанре «мнение эксперта» в случае обращения к эксперту как к частному лицу, а не как к представителю экспертного учреждения» [27, с. 199].

Из приведенного текста видно, что в содержательном отношении экспертиза (экспертное заключение) не отличается от просто заключения и от мнения эксперта: весь вопрос в том, по чьей инициативе осуществляется экспертное исследование. Если это суд или прокуратура, то мы имеем дело, соответственно, с судебно-психо-лингвистической или следственно-психолингвистической экспертизой. По запросу адвоката или сторонней организации (чаще всего в качестве такой организации выступает газета) результаты исследования описываются в форме заключения. Что касается третьего случая, то нам вообще непонятно, что здесь имеется в виду: что такое эксперт «как частное лицо» в отличие от «представителя экспертного учреждения»? Допустим (это реальный пример), в качестве эксперта выступает доктор филологических наук, профессор факультета иностранных языков МГУ им. М.В. Ломоносова Юлий Абрамович Бельчиков. Другой эксперт – главный научный сотрудник Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН, тоже доктор филологических наук, Леонид Петрович Крысин. Можно ли считать, что второй – «представитель экспертного учреждения», а первый – «частное лицо»? Или надо рассматривать факультет иностранных языков как «экспертное учреждение»? Вся проблема здесь в том, что привычные для суда и прокуратуры виды экспертизы (например, баллистическая, трасологическая, микроскопическая и мн. др.), включая сюда и инструментальное (фоноскопическое) исследование звучащей речи, как правило, связаны с работой целых коллективов; между тем лингвистическая и психолингвистическая экспертизы осуществляются, как правило, отдельными крупными специалистами «за письменным столом», и здесь важен опыт и квалификация эксперта, а отнюдь не его ведомственная принадлежность.

Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» пытается внести некоторую ясность в этот вопрос. Он предусматривает «трехэтажную» конструкцию. В основе ее лежит система государственных судебно-экспертных учреждений, обычно осуществляющих фоноскопиче-скую либо автороведческую экспертизы. Однако, хотя об этом в тексте данного закона специально не говорится, в принципе судебно-экспертное учреждение не обязательно должно быть государственным – во всяком случае, УПК РФ в ст. 199 (Порядок направления материалов уголовного дела для производства судебной экспертизы) говорит об «экспертном учреждении», в не о «государственном экспертном (судебно-экспертном) учреждении». Наконец, третья возможность – это проведение экспертизы вне экспертных учреждений лицами, обладающими необходимыми специальными познаниями, но не являющимися государственными судебными экспертами (ст. 41 указанного федерального закона). Кстати, означает ли это, что государственный судебный эксперт – это то же самое, что сотрудник государственного экспертного учреждения? И всякий ли такой сотрудник может называть себя государственным судебным экспертом? Наконец, в какой мере сопоставимы (под правовым углом зрения) в качестве государственных экспертных учреждений, например, с одной стороны, НИИ судебных экспертиз Генпрокуратуры, с другой – Институт русского языка им. В.В. Виноградова РАН?

4. Лингвистическая экспертиза

Наряду с психолингвистической экспертизой в следственной и судебной практике распространена так называемая лингвистическая экспертиза. В частности, ей специально посвящен вышедший двумя изданиями сборник «Цена слова». Создана общественная организация – «Гильдия лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам». Согласно определению, данному в указанном сборнике Т.В. Губаевой, «лингвистическая экспертиза представляет собой процессуальное действие, состоящее из проведения исследований и дачи заключения экспертом по вопросам, разрешение которых требует специальных знаний в области науки о языке» [27, с. 237]. Очевидно, что этот критерий непригоден для определения специфики лингвистической экспертизы, так как он не носит целевого характера – непонятно, какие вопросы имеются в виду. Вообще многие авторы названного сборника, по-видимому, недостаточно представляют себе спектр экспертных задач и специфику экспертного исследования текстов. Так, например, Е.И. Галяшина в качестве недостатка существующих экспертиз указывает, что «выводы подчас даются в вероятной, а не категоричной форме, что не позволяет использовать их в качестве судебных экспертиз» [27, с. 235]. Однако любая экспертиза, имеющая дело с текстом (например, автороведче-ская), способна дать информацию лишь с определенной долей вероятности; задача эксперта не в том, чтобы дать категоричный ответ (автором текста является Н.), а в том, чтобы максимально обеспечить высокую вероятность ответа путем объективизации используемых, методик и обосновать в заключении этот ответ и степень его вероятности. Дело суда, а не эксперта, каким образом можно и следует использовать в процессе это заключение; допрос эксперта как раз и имеет одной из целей уточнение степени достоверности экспертного заключения. В той же статье к экспертам предъявляются совершенно нереальные требования: базовое филологическое образование и квалификация, конечно, желательны, но едва ли обязательны – на практике прекрасные экспертизы делались людьми с иным базовым образованием; но уж «свидетельство на право производства фоноскопических и автороведческих экспертиз» [27, с. 233] – это требование невозможное. Как и рекомендация следующего характера: «...в каждом конкретном случае назначения экспертизы устных и письменных текстов... необходимо тщательно проверить... наличие свидетельств на право производства экспертизы...» [27, с. 235-236]. Но даже если не проверять наличие таких свидетельств, следователю или суду придется проверять квалификацию экспертов, стаж работы по специальности, наличие научных публикаций или разработок в данной области науки и техники, ученых степеней и званий, наличие у экспертов специальных познаний, навыков и умений и экспертного инструментария для решения конкретной экспертной задачи... Любопытно, представляет ли автор этих рекомендаций течение реального уголовного процесса? И кто из участников процесса имеет достаточную профессиональную квалификацию, чтобы судить обо всех этих вещах? Кстати, Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» не предъявляет к государственным экспертам никаких подобных требований.

В указанном сборнике собраны многочисленные экспертные заключения, относимые составителями сборника к лингвистическим. Подавляющее большинство их связано с оскорблением или клеветой, в частности с употреблением обсценной лексики и фразеологии. Наряду с этим приводится лингвистическая часть комплексного экспертного заключения по обвинению группы ораторов на митингах в Москве и Самарев том, что в их речах присутствуют публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя РФ и возбуждению национальной и расовой вражды, и заключение по «Газете вопросов» (унижение национального достоинства). В целом четко обозначить границу между лингвистической и психолингвистической экспертизами затруднительно: авторы сборника вообще склонны отождествлять эти виды экспертиз.

5. Распространение информации

Выше мы упоминали о том, что типичная ситуация психолингвистической экспертизы типа «д» – это экспертиза текстов СМИ. Однако они составляют лишь часть всего корпуса текстов, в отношении которых возможна психолингвистическая экспертиза этого типа.

Понятие «сведения» в текстах права синонимично понятию «информация». Иными словами, сюда входят переписка, телефонные переговоры, почтовые и телеграфные сообщения, сообщения, переданные по факсу, телексу, радио, через космическую связь, с использованием других каналов связи. И, естественно, в объем сведений или информации входит также тиражирование текстов в средствах массовой информации – как печатных, так и электронных. Наконец, сюда же относится расклеивание плакатов и листовок, публичные устные заявления и т.п.

Информация может быть разглашена, т.е. передана не только тому лицу (лицам), которым она предназначена и которые имеют право (а иногда и обязанность) с ней знакомиться. Так, работники телеграфа несут ответственность, если они ознакомили посторонних лиц с частной телеграммой. С другой стороны, наказуемо разглашение государственной тайны.

Информация может быть произведена (это не требует комментария – речь идет о составлении текстов, например газетных статей) и может быть распространена. Наиболее обычным видом распространения сведений (информации) являются СМИ (см. в Федеральном законе «Об участии в международном информационном обмене» такое определение массовой информации: «предназначенные для неограниченного круга лиц печатные, аудиосообщения, аудиовизуальные и иные сообщения и материалы»). Само распространение толкуется законодателем как опубликование сведений в печати, трансляция по радио- и телепрограммам, демонстрация в хроникальных программах и других средствах массовой информации, изложение в служебных характеристиках, публичных выступлениях, заявлениях, адресованных юридическим лицам, или сообщениях в иной, в том числе устной, форме нескольким или хотя бы одному лицу (кроме >того лица, которого данные сведения касаются, если дело происходило без свидетелей) (см. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 18 августа 1992 г. №11 «О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» в редакции от 21 декабря 1993 г. и с изменениями от 25 апреля 1995 г.).

Литература

1. Анисимов А.Л. Честь, достоинство, деловая репутация, гражданско-правовая защита. М., 1994.

1. Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику: Учебное пособие. М., 2001.

2. Батов В.И. О судебной психолого-лингвистической экспертизе //Вопросы судебно-психологической экспертизы. М., 1974.

3. Винберг А.И., Малаховская Н.Т. Судебная экспертология. Волгоград, 1980.

4. Вопросы судебной психологии. М., 1971.

5. Вопросы судебно-психологической экспертизы. М., 1974.

6. Вул С.М. Криминалистическое исследование признаков письменной речи. Киев, 1973.

7. Вул С.М. Теоретические и методические вопросы криминалистического исследования письменной речи: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Харьков, 1975.

8. Гражданско-процессуальный кодекс РСФСР. М., 2000.

10.Законодательство Российской Федерации о средствах массовой информации. М., 1996.

11.Защита чести и достоинства. Теоретические и практические вопросы. М.,1997.

12.Конституция Российской Федерации. Официальный текст. М., 2002.

13.Коченов М.М. Введение в судебно-психологическую экспертизу. М., 1980.

14.Коченов М.М. Судебно-психологическая экспертиза. М., 1977.

15.Крылов И.Ф. Очерки истории криминалистики и криминалистической экспертизы. Л., 1975.

16.Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. М., 1997.

17.Леонтьев А.А., Шахнарович A.M., Батов В.И. Речь в криминалистике и судебной психологии. М., 1977.

18.Марусенко М.А. Атрибуция анонимных и псевдонимных текстов  методами прикладной лингвистики // Прикладное языкознание. СПб., 1996.

19. Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. №10 // СПС «Консультант-Плюс».

20.0 некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 18 августа 1992 г. №11 // СПС «Консультант-Плюс».

21.Понятия чести и достоинства, оскорбления и ненормативности в текстах права и средств массовой информации. М., 1997.

22.Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей. М., 1967.

23.Российская Е.Р. Тенденции развития судебной экспертизы в современных условиях // Криминалистика. XXI век: Материалы научно-практической конференции 26-28 февраля 2001 г. Т. 1. М., 2001.

24.   Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. М., 2002.

25.Уголовный кодекс Российской Федерации. 9-е изд. М., 2002.

26.Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. №23.

27.Цена слова. Из практики лингвистических экспертиз текстов СМИ в судебных процессах по защите чести, достоинства и деловой репутации. 2-е изд. М., 2002.

28.Честь, достоинство и репутация: журналистика и юриспруденция в конфликте. М., 1998.

29.Юрислингвистика-1: проблемы и перспективы. Барнаул, 1999.

30.Юрислингвистика-2: русский язык в его естественном и юридическом бытии. Барнаул, 2000.

31.Энциклопедия судебной экспертизы / Под ред. Т.В. Аверьяновой, Е.Р. Российской. М., 1999.

32.   Эрделевский A.M. Компенсация морального вреда. М., 1996.

33.Osgood C.E., Walker E.G. Motivation and language behavior: a content analysis of suicide notes // Journal of abnormal and Social Psychology. 1959. Vol. 59.